Категории свободы и ответственности, будучи весьма абстрактными и размытыми в формулировках, имеют крайне непосредственное отношение к любому человеку, ко всей его жизни в каждом ее моменте. В этой статье я хочу продемонстрировать, что этот путь, от максимальных абстракций до каждодневного бытия, можно пройти буквально за мгновения простых размышлений. И этот навык может обогатить жизнь человека и предоставить ему шанс сделать его жизнь более осмысленной. А в конце статьи сделаю акцент на вопрос ответственности в отношениях людей помогающих профессий вообще и в частном случае терапевтических отношениях психолога и его клиента.

Проще всего столкнуться с феноменом ответственности на примере широко распространенного явления «перекладывание ответственности». Всевозможные аспекты перекладывания ответственности широко обсуждаются и осуждаются. Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что вообще людям свойственно перекладывать ответственность: на других людей, на какие-то внешние события и обстоятельства, даже на Бога или на карму. Переложить ответственность несложно, и этот навык обычно очень хорошо развит у людей. Естественно предположить, что человек перекладывая ответственность, получает какие-то преимущества в этой связи. Но кроме преимуществ у этого процесса наверняка имеются и отрицательные последствия. Особенно ярко они проявляются на примере свободы человека: что с ней происходит, когда человек перекладывает ответственность?

Но для начала предлагаю ознакомиться с имеющимися определениями этих понятий, начнем с понятия свободы. Вот что предлагает Википедия:

«СвобоÃ�ï��да – состояние субъекта, в котором он является определяющей причиной своих действий, то есть они не обусловлены непосредственно иными факторами, в том числе природными, социальными, межличностно-коммуникативными и индивидуально-родовыми» [1].

В то же время категория свободы имеет непосредственное отношения к основным экзистенциалам человека, и яркие представители экзистенциализма не обошли своим вниманием эту категорию.

«Согласно экзистенциализму Хайдеггера, основным состоянием бытия является страх – страх перед возможностью небытия, страх, который освобождает человека от всех условностей действительности и позволяет ему достигнуть в некоторой степени свободы, основанной ни на что, выбрать самого себя в своем неизбежном возлагании ответственности на себя самого, то есть выбрать себя как собственное, имеющее ценность существование» [2].

«Согласно экзистенциализму Ясперса, человек свободен преодолеть бытие мира в выборе самого себя и достигнуть трансценденции Всеобъемлющего» [3].

Согласно Р. Мэю, «…способность трансцендировать из сиюминутной ситуации является основой человеческой свободы. Уникальное качество человеческого существа – широкий спектр возможностей в любой ситуации, которые, в свою очередь, зависят от самоосознания, от его способности в воображении перебирать различные способы реагирования в данной ситуации» [1].

Со всеми этими определениями я полностью согласен, но их практическая применимость, в буквальном следовании написанному, очень ограничена, особенно если попытаться объяснить эти категории людям, не изучающими психологию или философию. Если взять основное из определений свободы и постараться изложить в максимально короткой форме, то я предложил бы следующий вариант: «(моя) свобода – (когда) я есть причина своих действий».

А что же с ответственностью? Если о свободе можно встретить множество рассуждений в разных направлениях, то об ответственности написано гораздо меньше. И это весьма странно, учитывая, что ответственность непосредственно связана со свободой –если у человек нет свободы, то нет и ответственности. Если человек не свободен, он не отвечает за свои действия.

Экзистенциалисты полагают, что человек сам свободно выбирает свою сущность, он становится тем, кем он себя сделает. Свободу связывают с полной ответственностью человека как личности за свою экзистенцию: «Никто не умрет вместо меня» [4], – говорил Ж.-П. Сартр.

Итак, как же определяют ответственность: «ОтвеÃ�ï��тственность – это особое отношение между поступками человека (людей, институтов), намерениями, а также оценками этих действий другими людьми или обществом. Ответственность – саморегулятор деятельности личности, показатель социальной и нравственной зрелости личности. Ответственность предполагает наличие у человека чувства долга и совести, умения осуществлять самоконтроль и самоуправление» [5].

Определений ответственности несравненно меньше, и даже это определение из Википедии далеко от интуитивного понимания и практического применения. Например, как можно понять фразу «стань ответственным за свою жизнь» в контексте этого определения? А что же тогда есть «перекладывание ответственности»? Это определение не дает ни ответов на эти простые и повседневные вопросы, ни понимания направления, где можно искать ответы на эти вопросы.

Мое представление об ответственности является естественным продолжением представления о свободе. Напомню – «свобода – я есть причина своих действий». И тогда можно продолжить это, сказав, что «ответственность – я есть причина последствий (своих действий)». Эти определения позволяют вполне четко и конкретно проследить причинно-следственную связь между мною и моими действиями и их последствиями, когда я свободен и ответственен соответственно. Ну и, конечно, когда я не свободен и не несу ответственность.

А учитывая, что «последствия» – это уже случившиеся изменения (не суть важно чего – мира в целом или его маленькой части, например, себя самого), то можно развить предыдущее определение к следующей форме: «ответственность – я есть причина изменений (мира, себя…)».Преимущества этих определений не только в том, что они просты, но и в том, что они практичны в бытовом смысле. Например, перекладывание ответственности ребенком за разбитую им вазу будет означать «это не я причина изменения целостности вазы». А перекладывание ответственности сотрудником за сорванный проект будет определяться его утверждением вида «это не я причина изменений статуса проекта». Но будем последовательны и посмотрим, как проявляется свобода и ответственность в жизни человека с самого раннего детства.

В младенчестве основным способом совладания со своими переживаниями и, как следствие, основным способом взаимодействия с родителями для ребенка является проективная идентификация, эвакуация переживаний и их последующее контейнирование родителями. Не углубляясь в описание сути этой защитной реакции, позволю себе заметить, что именно так ребенок оказывается несвободным от своих переживаний и не несущим ответственность за себя, за свою жизнь и свои изменения. А именно проецируя свое состояние «во вне», он избегает формирования причинной связи со своими действиями – все, что он будет делать в текущем моменте под влиянием каких-то переживаний, – во всех этих действиях ребенок не определит свою причинность. Это сделают его родители – мама будет пытаться определить свою причастность к/причинность действий ребенка в себе. А именно в том покормила ли она его, комфортно ли ему и так далее. И то, что это происходит, зачастую, неосознанно, можно сказать «на автомате» позволяет предположить глубокую, возможно даже инстинктивную предопределенность подобного взаимодействия.

То есть установка мамы ребенка «я есть причина действий ребенка» расширяет ее свободу и на ее ребенка. И, соответственно, наделяет ее ответственностью за ребенка – она становится причиной того, что происходит с ребенком: «я есть причина изменений (состояния ребенка)», что в случае благоприятных изменений состояния ребенка наполняет ее радостью и удовлетворением, а в случае неблагоприятных – стимулирует к новой активности. Протекание этих процессов «кнута и пряника» на гормональном уровне является еще одним свидетельством, подтверждающим имеющееся у матери «слияние» с ребенком и в контексте определений свободы и ответственности матери за своего ребенка.

Следующий этап развития ребенка, когда сепарация с матерью состоялась, и ребенок становиться уже частью семейной системы, где ребенок уже объект не диадных отношений (мать-дитя), а триадных (ребенок-мать-отец). Именно на этом этапе, по моему мнению, закладывается модель взаимоотношений, которая будучи проявленной в зрелом возрасте, получит название «треугольник Карпмана». И формируется она именно в силу избегания и перекладывания ответственности членами семьи друг на друга.

Возьмем пример: ребенок чего-то захотел – у него появилась потребность, которую самостоятельно он удовлетворить не в состоянии. Что он начнет делать? Влиять на своих родителей – плачем, криком, просьбами, и так далее. И не всегда ребенок может понятно донести свое желание до родителя – ребенок еще не все свои желания научился различать и определять (давать им названия). И если родитель в этот момент чем-то занят, и у него не получается посвятить себя всецело ребенку (что частенько и бывает), да плюс к этому непонятные с первого (и второго, и третьего) раза желания ребенка – это приводит к тому, что родитель начинает раздражаться.

И если в этот момент родитель «срывается» на ребенке, то мы получаем первую пару – жертву и преследователя (угнетателя). Ребенок тут выступает жертвой, чьи желания и потребности не были поняты и удовлетворены. Действия такого родителя-преследователя (угнетателя) закономерно вызывают страх у ребенка и, чтобы с этим справиться, ребенок стремиться избежать ответственности за свои желания, которые привели к таким изменениям в родителе.

Родитель же, реагирующий в гневе на ребенка, стремящийся реабилитировать свое уязвимое (непониманием потребности ребенка или неспособностью ее удовлетворить) состояние, предпринимает действия, за которые ему самому потом будет стыдно – он взрослый родитель «сорвался» на своем маленьком ребенке. И чтобы избежать дискомфорта этого самоосуждения, он постарается избежать ответственности за случившиеся в нем изменения: «это не я причина того, что наказал ребенка, и ему теперь страшно – он сам виноват, а я лишь восстанавливаю справедливость».И если в этот момент появляется другой родитель (или иной член семьи), который, увидев все это, чувствует возмущение и дает негативную оценку действиям первого родителя, тогда начинает формироваться пара «преследователь-спаситель». Второй родитель, чувствуя свою вину (часто усугубляемую неспособностью прожить свое бессилие изменить уже случившееся), начинает «наезжать» на первого за то, что тот несправедливо повел себя с ребенком.

Этот развивающийся конфликт, конечно, неприятен ни ребенку, ни первому родителю. Ребенок, вероятно, в попытке избежать резкого роста тревоги (вызванную вмешательством второго родителя), попытается справиться с нею, начав контролировать ситуацию. А именно: попробует остановить второго родителя, встав на защиту первого. Первый родитель, вероятно, предпочтет развить позицию жертвы: «это не я виноват в том, что сорвался – я лишь жертва обстоятельств», чтобы избежать осуждения. Таким образом, второй родитель оказывается в ситуации, где все кардинально изменилось, и ему досталась роль «преследователя/угнетателя» невинной жертвы, что еще больше усиливает его переживание вины.

Для избегания этого неприятного переживания второй родитель перенесет ответственность за свою осуждающую оценку, с вынесения которой началось его участие в конфликте. Для этого он будет убеждать себя в том, что это не он так оценил поступок первого родителя (а что это всеобщая и общепринятая оценка) и, тем самым, он не несет ответственность за изменения в семейной системе.

Как видите, каждый из трех участников последовательно избегает ответственности за три естественных этапа нормальной жизнедеятельности любой системы: желание (возникшее из неудовлетворенной потребности), действие (по удовлетворению желания), оценка (действия, с целью корректировки эффективности удовлетворения потребностей).

Ребенок – «жертва», чья эмоциональная позиция соответствует страху (в отношении действий «преследователя») и тревоге (в отношении появившегося «спасателя», который делает ситуацию еще более неопределенной) избегает ответственности за свои желания, которые, по его мнению, стали первопричиной конфликта.

Первый родитель – «преследователь (угнетатель)», чья позици соответствует стыду, стремиться избежать ответственности за свои действия, которые, по его мнению, стали первопричиной конфликта.

Второй родитель – «спасатель», чья позиция соответствует вине, стремиться избежать ответственности за ту оценку, которую он дал действиям преследователя, и которые, по его мнению, стали причиной (второго этапа) конфликта.

Если для жертвы невозможно нормальное проживание страха и тревоги, тогда сработают защиты, и его ответственность за свое участие в конфликте будет вытесняться, отрицаться или сработают иные защитные механизмы. В итоге жертва потеряет способность нести всяческую ответственность за свои желания – в ее представлении у нее или не будет никаких «своих» желаний (что более характерно мальчикам, которые в итоге станут мужчинами, не имеющими своих желаний); или сформируется представление о том, что ее потребности должны просто удовлетворяться еще до формализации ею своих желаний (что более характерно девочкам, которые в итоге станут женщинами, не знающими, чего они хотят, но ожидающими, что все их желания будут удовлетворены).

Преследователь, будучи не в состоянии пережить стыд, начнет защищаться (вытеснять, отрицать и т.п.) свою роль в конфликте – свои действия. В его представлении он не будет нести ответственность за свои действия, и тогда его действия станут абсолютно справедливы и абсолютно праведны – там, где есть «абсолют», там нет места персональному. Такой человек, в итоге, будет стремиться к восстановлению справедливости. При этом без сомнения, справедливость будет нарушаться только в отношении его самого. И восстанавливать нарушенную справедливость он будет через агрессивные действия в отношении тех, чьи желания и мотивы ему непонятны, или он не в состоянии их удовлетворить в данный момент.

Спасатель, будучи не в состоянии пережить вину, начнет от нее защищаться (вытесняя, отрицая и т.п.), отказываясь от персональности оценки, которую он дает. И это проще всего сделать так же через абсолютизацию – так его личная оценка станет «всеобщей», «общепринятой», «само собою разумеющейся» оценкой, за которую он не несет никакой личной ответственности. Подобные защиты приведут его к модели поведения, где он будет всегда везде и всюду всех «преследователей» во всем обвинять, не неся за свои обвинения никакой персональной ответственности – будет делать это от имени общества, социума, этики, морали и т.д. В итоге виноваты будут все и во всем, но только не он сам, и все это после того, как он в своем «спасательстве» будет как бы брать ответственность за счастье и благополучие всех жертв, лишая их свободы обрести это самое счастье и благополучие. «Догнать и причинить добро» или «помогать без запроса» как раз из этой области.

И, конечно же, вместе с перекладыванием ответственности, каждый член семьи из рассмотренного конфликта (или участники треугольника Карпмана) лишается и соответствующей свободы. Вспоминая три этапа одного цикла – «желания», «действия», «оценка» получаем следующее:

• Жертва «пропитана» страхом и тревогой, избегает ответственности за свои желания, теряет свободу и в действиях (по удовлетворению своих желаний), и в их оценке (до этого дело вообще не доходит).

• Преследователь «пропитан» стыдом, избегает ответственности за свои действия и теряет свободу в оценке (своих действий) и видоизменении своих желаний (они не могут измениться, так как он не свободен в оценке).

• Спасатель «пропитан» виной, избегает ответственности за свои оценки и теряет свободу своих желаний, до действий, по удовлетворению которых дело вообще не доходит.

На этом примере становится очевидным как формируются дисфункциональные «треугольные» отношения вообще, и их частная форма – зависимые и созависимые отношения. Но, кроме этого, понимание этой модели дает четкие направления работы с каждой из трех категорий клиентов – становится понятно, какие переживания не способен прожить тот или иной участник треугольника, ответственность за то или другое придется вернуть ему себе, и в развитии каких свобод следует направить его усилия.

Следующий институт социализации, через который предстоит пройти ребенку, – это школа, вуз и иные формы образования. Там ребенок сталкивается с ситуацией (и вынужден к ней адаптироваться), когда вся ответственность за его оценки принадлежит кому-то другому, а не ему. Лишившись ответственности за оценку своих знаний, навыков, способностей и даже поведения, ребенок автоматически лишается и свободы. Свободы формирования самого себя, своего жизненного пути вообще, или сиюминутного выбора, свободы управлять своим же собственным вниманием. И это социумом востребовано – «социуму лучше знать», куда нужно направлять внимание членов социума, какой выбор следует делать членам социума, и как им нужно вообще жить. И последствия потери этих свобод обычно не сказываются вплоть до т.н. кризиса среднего возраста, когда требования социальных институтов уже удовлетворены, а в стремлении угодить социуму себя-то человек как раз и потерял. И тогда начинаются метания в поисках себя, которые, весьма вероятно, обострят конфликт человека со своим социальным окружением.

Свобода и ответственность в жизни взрослого проявляется в разных сферах, но с некоторыми из них человек сталкивается чаще других:

` Работа, профессиональная деятельность – здесь человек перекладывает ответственность за смысл той деятельности, которой занимается, на работодателя. И теперь уже работодатель определяет смысл того, на что тратит время своей жизни человек, который, тем самым лишается свободы определять смысл своей деятельности. А на такую деятельность уходит намного больше ресурсов и существенно меньше отдача. Что ведет к скорейшему психологическому истощению, профессиональному выгоранию.

` Объект политических отношений – человек перекладывает ответственность за выбор своего будущего на тех депутатов (президентов, председателей и т.п.), которых выбирает. И переложив за это ответственность, сняв ее с себя, ему, конечно, становится легче. Ведь тяжесть ответственности за выбор своего будущего – весьма заметна и не всем под силу. Но закономерно вместе с перекладыванием ответственности человек лишается и свободы выбора своего будущего – теперь его будущее от него не зависит, кого бы он не выбрал.

` Медицина и здравоохранение. В этой сфере человек перекладывает ответственность за свое здоровье, что облегчает бремя его жизни – ему теперь не нужно ни заботиться о своем здоровье, ни понимать состояния и проблемы своего тела – все это теперь обязанности врачей и больниц. Теперь его тело и его здоровье – ответственность медицины вообще и врачей в частности. И даже если медицина идеальна и всегда лечит оптимальным способом (что в нашей реальности не совсем так), то даже в этом случае человек теряет свободу понимания своего тела и своего здоровья.

` Вся сфера потребления – перекладывая ответственность за свои желания и за удовлетворение своих желаний, человек лишается свободы не только своей удовлетворенности, но и понимания своих желаний. Если добросовестному члену общества потребления не предложат свежий айфон в качестве мечты, то он не будет знать, чего ему желать – человек становится зависимым от общества не только в части удовлетворения своих желаний, но даже в наличии у себя желаний!

В психотерапии, консультировании и смежных сферах тоже можно столкнуться с разными формами перекладывания ответственности:

` Гуру или наставник декларирует себя в качестве источника правильных или истинных знаний. Он узурпирует ответственность за знания и за оценки. А человек, пришедший к гуру/наставнику, соответственно, теряет часть своей свободы.

` Случай, когда консультант/коуч говорит клиенту «Я знаю что для тебя лучше» – в этот момент он забирает ответственность за дифференциацию потребностей клиента, а клиент, соответственно, теряет свободу и соответствующие возможности.

` Если консультант/коуч говорит «Я знаю чего ты хочешь» – он лишает клиента ответственности за его желания, а вместе с нею лишает его еще одной частички свободы.

` Можно даже столкнуться с ситуацией, когда психолог/психотерапевт говорит клиенту «Я знаю тебя лучше, чем ты себя», и вместе с ответственностью за самопонимание клиент потеряет и свободу понимания себя.

` Говоря клиенту «Я хочу от тебя, что бы ты ….» можно забрать у клиента ответственность за действия, и человек начнет терять свободу своих действий.Если не так, то как? Если все эти варианты лишают человека свободы, то как же ее обрести? Как помочь клиенту вернуть себе свою свободу?

Возможно, следует зайти с противоположной стороны, со стороны позиции «я ничего не знаю о тебе, и ты мне интересен»?

Именно в этом случае появляется глубокий и непритворный интерес к клиенту, к «другому». И именно это может научить «другого» проявлять интерес к самому себе. Обратить его взгляд на самого себя, на того, кто он есть, а не того, какие роли он играет и какие маски носит. Только обратив внимание на самого себя, можно начать замечать изменения самого себя – понять и принять себя в качестве причины происходящих с самим собой изменений. И тогда появится возможность взять ответственность за самого себя. И свобода сделать этот выбор.

Вот такие интересные и полезные выводы можно сделать, если воспользоваться двумя простыми определениями свободы и ответственности.

Литература

1. Свобода. Материал из Википедии – свободной энциклопедии

[Електронний ресурс]. – Режим доступу: https://ru.wikipedia.org/wiki/Свобода

2. Осмысление понятий свободы и ответственности [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.filosense.ru/svoboda-536-2.html

3. Философский словарь. Свобода [Електронний ресурс]. – Режим доступу : http://www.harc.ru/slovar/1922.html

4. Жан-Поль Сартр. Экзистенциализм – это гуманизм Перевод: Грецкий М. - М.: Geleos, 2006.

5. Ответственность. Материал из Википедии – свободной энциклопедии [Електронний ресурс]. – Режим доступу: https://ru.wikipedia.org/wiki/Ответственность