Проблема совладания с трудными жизненными ситуациями в современной психологии становится все более популярной, несмотря на обилие проведенных исследований в этой области за период свыше 30 лет. Да и само понятие  «трудной жизненной ситуации», часто обозначаемой как кризис, претерпело немало изменений. Объект совладания в последние годы постепенно выходит за рамки стресса, а само это понятие теперь исследуется не только в плоскости адаптации.

Благодаря работам американских ученых К. Паргамента и Г. Коэнга в лексикон отечественной психологии вошло новое понятие – «spiritual coping», «духовный копинг». В некоторых публикациях встречается «religious coping» или «религиозный копинг» [11, 12]. Понимание К. Паргаментом духовного копинга сводится к инструментальному использованию возможностей религии и духовных практик, духовность и религиозность четко не разводятся в понятийном смысле. Тем не менее, эти исследования открывают широкие перспективы для дальнейшего изучения роли духовности и религиозности человека в процессе совладания с кризисом.

Становление и развитие христианской психологии оказало на этот процесс существенное влияние. Работы Ф. Е. Василюка, В.И.Слободчикова, Л.Ф. Шеховцовой и др. помогли по-новому осмыслить понятие «кризиса» и по-новому взглянуть на совладание. Если раньше совладение рассматривалось в основном, как инструмент в процессе адаптации человека к необычной ситуации, то теперь мы имеем возможность и необходимость изучать его духовный аспект, явленный в процессе переживания человеком своей жизненной ситуации. Переживание, в понимании Ф.Е. Василюка, является важной составляющей процесса совладания. В некоторых случаях он говорит о разных формах духовного копинга, понимая их именно в контексте процесса переживания: «Чтобы справиться с потерей, кризисом, разрывом, человек должен проделать большую работу переживания, которая не сводится вовсе к испытыванию и претерпеванию болезненных эмоциональных состояний, а есть в целом душевный труд, требующий и продумывания своего положения, и принятия решений, и выстраивания новых отношений» [2, с.140]. Он разделяет духовное совладание на два вида: «инструментальный» и «ценностный». В первом случае разрешаемая проблема остается в плоскости адаптации, так как решается с помощью использования различных адаптационных средств, в том числе и духовных. В случае ценностного совладания страдание превращается «из замкнутой на себя, неподвижной, равной себе реальности, в средство и условие реализации ценности» [2, с.143]. Это принципиально меняет и отношение к страданию, и его переживание. Избегание страдания и попытка его отвергнуть приводит к тому, что человек оказывается им захвачен, привязан к нему. В том случае, когда страдание делается средством, «плененность страданием исчезает, и человек обретает ясность взора и свободу действия» [2, с.144].

Таким образом, ценностный аспект отношения к страданию определяет не только результат совладания с ним, но и качество самого совладания, а так же то, какие последствия для духовного и личностного роста человека будет иметь переживание страдания.

Формирование отношения к трудным жизненным ситуациям и сопровождающим их страданиям, является одним из важных моментов духовной жизни верующего человека, его духовного становления и развития способности противостоять различным невзгодам жизни, опираясь на свою веру. Христианское понимание страдания основано на Писании, святоотеческом наследии и примерах из Жития святых. В формировании отношения к страданию важным моментом для христианина является понимание того, что именно представляет собой кризис в духовном смысле и каково его предназначение в жизни конкретного человека. Данное понимание основывается на этических нормах, говорящих о том, как должно жить верующему человеку, как относиться к страданию и различным трудностям жизни. Без понимания и присвоения этих норм работа ценностного духовного копинга состояться не может. Поскольку сам факт усвоения христианской этики и понимание через нее смысла страдания является основанием для ценностного отношения.

На наш взгляд, наиболее целостно христианское понимание кризиса раскрывает Митрополит Антоний (Блум) Сурожский. Он рассматривает кризис в двух аспектах [5]. Кризис как «суд» (один из вариантов перевода древнегреческого «κρÎ�σις» – «решение»). Как критический момент, когда «ставится под вопрос все прежнее». Это и суд Божий, и суд совести.

Второй аспект кризиса – «открывшиеся возможности». «В момент суда, – пишет Антоний Сурожский, – человек заглядывает глубоко в свою совесть, всматривается в то, что он совершил – и лично, и коллективно как человечество, и дальше думает, куда идти. Размышления о своем будущем, разворачивают перед человеком перспективу жизни (для верующих в эту перспективу входит так же перспектива жизни Вечной), в которой ему открываются возможности выхода из кризиса».

Здесь важно сделать акцент на «точках» приложения личных усилий человека и моменте разделения ответственности. Смысл является важным компонентом переживания страдания. На это много обращал внимания в своих работах В.Франкл [8]. Когда страдание наделено смыслом, оно не приводит к отчаянию, но выводит человека в иную духовную перспективу. Однако в тех ситуациях, когда смысл еще не обнаружен, мужество веры принимает на себя ключевую роль. В основном это касается таких кризисных ситуаций, которые кажутся нелогичными и абсурдными, в которых человек ощущает полное бессилие, непонимание, невозможность найти смысл. Например, смерть (особенно молодых людей и детей), неожиданная тяжелая болезнь, развод, войны, стихийные бедствия. Для человека важно правильно (в христианском смысле) оценить свое положение и приложить необходимые, возможные для него в конкретный момент усилия по преодолению. А также разделить с Богом ответственность за разрешение трудной ситуации.

Для того чтобы это стало возможным, верующему человеку требуется специальное усилие – мужество веры, одним из важных компонентов которого является мужество принять и следовать промыслу Бога о нем, в сложившейся жизненной ситуации. Как понимается этот промысел и в чем он заключается – эти вопросы, верующие обычно решают с опытным духовником. Мужество поверить в промысел Божий о себе полагает начало выходу из кризиса, «открытию возможностей».

Если понимать мужество, как усилие особого рода, направленное на преодоление чего-либо, то важным становится вопрос о том, что движет этим усилием. Рассматривая мужество через понятие мотивации, в общих чертах, можно сказать, что условием зарождения и реализации мужества является образование такого мотива, который становится значимее других, и на фоне которого борьба других мотивов прекращается.

В контексте данной статьи мы будем опираться на понимание мужества веры, данное П. Тиллихом.

Размышляя о тревоге отчаяния в ситуации потери смысла, П. Тиллих обращается к мужеству быть, принимающему на себя тревогу отчаяния, тревогу абсурдности существования в целом и конкретных жизненных обстоятельств, в частности. Он делает вывод, что выйти за пределы многообразной тревоги небытия (частью которой является тревога отчаяния) возможно, опираясь лишь на веру. «Всякое мужество быть имеет явные или скрытые религиозные корни», – пишет П. Тиллих [7, с.107]. Говоря о мужестве веры, он имеет в виду мужество, возникающее из личной встречи человека с «личным Богом», осуществленной в религиозном опыте [7, с.117]. П.Тиллих в своей фундаментальной работе «Мужество быть» дает теологическое обоснование веры, как основы мужества быть: «Акт принятия отсутствия смысла уже сам по себе – осмысленный акт. Это акт веры» [там же, с.119]

С. Кьеркегор, на которого так же ссылается П.Тиллих в своих размышлениях о мужестве быть, называл мужество веры «парадоксальным» и «смиренным», указывая на его способность противостоять Абсурду. В своих дневниках С. Кьеркегор сокрушается о том, с каким трудом дается человеку это мужество: «Я не могу осуществить движение веры: я не могу закрыть глаза и без оглядки броситься в бездну Абсурда» [9]

На сегодняшний день нами не обнаружено работ, посвященных практическому исследованию мужества веры. К тому же теоретически мужество веры, как часть духовного копинга, не осмыслена. Что же до проблемы мужества в целом, то исследователи копинг стратегий уже обращались к ней. Например, «Тест жизнестойкости» Д.А. Леонтьева и Е.И. Рассказовой  широко используется в исследованиях, посвященных различным копингам. Данная методика представляет собой адаптацию методики «Hardiness Survey» С. Мадди, которая, по мнению Д.А. Леонтьева, является попыткой операционализировать понятие «мужество быть» П. Тиллиха[4]. С. Мадди положил в основу своей методики личностную переменную «hardiness». Д.А.Леонтьев предложил обозначать эту характеристику понятием «жизнестойкость», внеся определённые изменения в предложенное С. Мадди понятие.

Однако А.Н. Кричевец и М.В. Солодушкина провели теоретическое исследование, в котором сопоставили психологический конструкт hardiness, жизнестойкость, понятия «мужество быть» (courage to be) и определенную трактовку веры П. Тиллиха [3]. Это исследование показало, что hardiness, вопреки мнению С Мадди, оказывается не операционализацией понятия «мужество быть» П. Тиллиха, а развитием лишь одного его аспекта.

В связи с этим феномен мужества веры, на сегодняшний день, не имеет адекватных методов изучения в психологии и теоретически почти не обоснован. Эти обстоятельства открывают перспективы для возможных исследований в данном направлении.Литература

1. Архимандрит Василий (Бакояннис) Страдания/ Перевод с

греч. игумена Леонтия (Козлова). – М.:Никея, 2011. – 88 с.

2. Василюк Ф.Е. Типы духовного совладания //

Консультативная психология и психотерапия, 2014, â�� 5. С.139-152.

3. Кричевец А.Н., Солодушкина М.В. Мужество быть.

Жизнестойкость и вера // Консультативная психология и психотерапия, 2014, â�� 5.– С. 103-117.

4. Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И. Тест жизнестойкости. – М.: Смысл, 2006. – 63 с.

5. Митрополит Антоний Сурожский (Блум) Встреча. Изд-во: Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского», 2014. – 272 с.6. Слободчиков В.И.  Христианская психология – ее возможность и действительность // Элементы православной психологии: Монография / Л.Ф. Шеховцова, Ю.М. Зенько. – М.: Изд-во Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2012. – 252 с.

7. Тиллих П. Избранное. Потрясение основ / Мужество быть/ Пер.с англ. Сост. С.Я. Левит, С.В. Лезов. – М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2015. – 352 с. (Серия «Книга света»).

8. Франкл В. Доктор и душа: Логотерапия и экзистенциальный анализ/Виктор Франкл ; Пер. с нем. – М. : Альпина нон-фикшн, 2017. – 338 с.

9. Шестов Л. Киркегард религиозный философ [Электронный ресурс]/Режим доступа: http://dugward.ru/library/shestov/shestov_kirkegard.html

10. Шеховцова Л.Ф. Преодоление страсти аскетическими и психологическими методами / Шеховцова Л.Ф., Гришина Е.Н., Легостаева М.В. и др.; О-во правосл. Психологов С.-Петербурга памяти свт.Феофана Затворника. – М.: Изд-во Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2014. – 351 с.

11. Pargament K., Grevengoed N., Kennell J., Newman J. Hathaway W., Jones W. Religion and the problem solving process: Three styles of coping // Journal for the Scientific Study of Religion. 1988. Vol. 27. P. 90-104.

12. Pargament K.I., Koenig H.G., Perez L.M. The many methods of religious coping: development and initial validation of the RCOPE // Journal of Сlinical Рsychology. 2000. Vol. 56 (4). P. 519-543.